"Днем спокойно. Ночью начинается война" (Berlingske, Дания)

Ольга и Сергей идут по кукурузному полю. Они хотят показать соседский дом. Он был разрушен в ночном бою несколько недель назад. Артиллерийский снаряд влетел через крышу и разломал маленький домик.

«Мы слышали взрыв, но я не думал, что это так близко», — говорит Сергей Бойкон.

Он раздвигает кукурузу, и мы идем дальше.

Линия фронта отсюда всего в трех километрах, но сейчас сложно представить себе разрушения, нанесенные войной. Окраины восточноукраинского города Авдеевка кажутся мирными и тенистыми. Черный дрозд поет свою вечернюю песню. Поля и сады полны зерна и фруктов. Повсюду ягоды: шелковица, крыжовник, ежевика, малина свисают с кустов.

«Попробуйте, уже созрели», — говорит Ольга Ярошенко и протягивает горсть ягод.

Ольга Ярошенко и Сергей Бойкон купили небольшой домик на улице Кирова четыре года назад. Прежде, чем началось безумие. Дом должен был стать жилищем их мечты: большой сад, две комнаты, подвал. Сергей владел транспортной фирмой в крупном городе Донецке. Ольга работала юристом в городской администрации.

Но все это в прошлом. Все исчезло с началом войны.

Летом 2014 года в город пришли силы повстанцев. Через несколько недель окраину захватила украинская армия. С тех пор дом Сергея и Ольги зажат между двумя сторонами конфликта. Он стоит прямо на линии огня, и его обитатели отрезаны от всех друзей и родных.

Иногда бои стихают, но лишь на время. В последние три месяца конфликт снова разгорелся. Теперь, по словам 46-летнего Сергея Бойкона, повстанцы обстреливают район практически еженощно.

Каждое утро пара обнаруживает на своем доме новые повреждения от осколков. Почти все соседи бежали. Вдоль некогда мирной пригородной дороги выстроились двести домов, но всего несколько семей вернулись назад. А каждое третье или каждое четвертое здание превратилось в руины.

Подвал, изначально рассчитанный на хранение яблок, картошки и соленых огурцов, стал бомбоубежищем.

«Все стреляют. Из ДНР (пророссийские повстанцы — прим. ред.) стреляют. Украинцы стреляют. Каждую ночь все сначала», — говорит Сергей, пока мы прокладываем себе путь по кукурузному полю.

Мы почти подошли к соседнему дому, когда тишину разрывают три коротких взрыва.

Ольга втягивает голову в плечи и оборачивается.

Еще взрыв.

Сергей хватает ее за руку, они бегут.

Ненасытная война крепко вцепилась в восточную Украину. Большие бои давно в прошлом. Сотни бойцов по обе стороны фронта были убиты в кровопролитных боях за Иловайск в 2014 году и в зимней битве за Дебальцево в начале 2015 года. В обоих случаях сепаратисты при помощи российских сил захватили очередной кусок Украины.

Вот уже год, как на линии фронта царит тишина. Официально объявлено перемирие. Стороны конфликта утверждают, что отвели тяжелые вооружения на глубину 25 километров, как предписывает мирный договор.

Но война не отпускает хватку. Стороны бьются с отчаянной силой. Каждую неделю мирные граждане погибают или получают ранения. Конфликт уже унес почти 10 тысяч жизней. Более двух миллионов человек были вынуждены покинуть свои дома. С начала войны уже прошло 2,5 года.

Причину бегства жителей можно каждый вечер наблюдать на фоне летнего неба. С заходом солнца начинается ночной ритуал. Противники отдают приказ открыть огонь. Грохочут взрывы артиллерийских снарядов, пулеметные очереди, выстрелы гаубиц, хотя по мирному договору тяжелые вооружения строго запрещены.

Каждые сутки регистрируется от 500 до 1 тысячи нарушений перемирия, передают международные наблюдатели ОБСЕ. Руководитель наблюдательной миссии Александр Хаг (Alexander Hug) сообщил Berlingske, что ни одна из сторон не отвела тяжелую артиллерию.

«А больше всех страдает гражданское население», — добавил он.

«Первый вопрос, который следует задать, это что стороны конфликта делают, чтобы расследовать нарушения перемирия. Я могу точно сказать, что и те и другие делают крайне мало или вообще ничего для расследования эпизодов, которые мы наблюдаем ежедневно».

Так что война продолжается.

Если наблюдать из районов в зоне конфликта, то происходящее выглядит как позиционная война, единственная цель которой — отстоять свой статус-кво.

В шести километрах от кукурузного поля Галина Сидоренко каждую ночь слышит те же самые разрывы снарядов, что и Сергей с Ольгой, но с другой стороны.

Здесь улицы под контролем повстанцев. Не видно сине-желтых украинских флагов, вместо них над КПП реют черно-сине-красные флаги сепаратистов.

По другую сторону холма улица напоминает Октябрьский район Донецка. И здесь половина домов разрушены или сгорели. Вернулись только те люди, которым больше некуда податься.

«Утром бежим на рынок за покупками. В четыре часа снова начинается война», — рассказывает Галина Сидоренко.

Она сидит за столом в саду и маленьким овощным ножом режет капусту на салат к обеду.

Ее семья будто живет в прошлом столетии. Еда готовится на открытом огне. Уже прошло два года, с тех пор как район остался без газа. То же самое с водопроводом. Питьевую воду семья берет из соседского колодца.

До войны Галина с дочерью работали в Донецком аэропорту. Галина была уборщицей, а дочь — сотрудницей одной из авиакомпаний.

Тогда это был самый новый и самый современный аэропорт Украины. Его построили перед чемпионатом Европы по футболу в 2012 году.

Не так уж много времени прошло с тех пор, как футбольные болельщики со всей Европы съезжались в Донецк, чтобы смотреть матчи чемпионата и пить пиво в типичном европейском мегаполисе.

Сейчас от зданий аэропорта остались лишь обгоревшие и погнутые стальные каркасы. Район вокруг аэропорта разрушен после бесконечных боев за этот стратегический объект.

Среди жителей Галининой улицы никто не сомневается, что смерть и разрушение несут украинские снаряды. По крайней мере, четыре человека среди соседей Галины погибли в обстрелах. Ее собственный дом тоже разрушен.

Декабрьской ночью 2014 года он разлетелся на куски от попадания 122-миллиметрового артиллерийского снаряда. К счастью, снаряд попал в ту единственную комнату, где не спал никто из домочадцев. Но осколок вонзился в комод всего в нескольких сантиметрах от головы 86-летней Антонины, матери Галины.

«Я их ненавидела. Мы и представить себе не могли, что армия нашей родной страны откроет огонь по местному населению, — говорит Галина, отрывая глаза от своей работы. — Теперь-то я привыкла к стрельбе. По звуку можно определить, откуда летит снаряд. Я научилась. Иногда этот звук успокаивает, в отличие от тишины, ведь тогда понятно, что стреляют где-то вдалеке».

Ей известно, что ночные обстрелы взаимны. По ту сторону фронта у нее остались родственники и друзья детства.

«Я думаю обо всех, кого там знаю. О моих школьных друзьях. Я понимаю, что по обе стороны одно и то же. Почему? Никто не сможет сказать вам, в чем дело, потому что эта война бессмысленна», — говорит Галина Сидоренко.

В последние два года видеться с родными по ту сторону фронта становится все сложнее. При поддержке России сепаратисты усилили власть в Донецке, и линия фронта, разрезающая надвое восточную Украину, превратилась в временную границу.

Все имеет свои причины. В первые месяцы войны украинские силы потеряли контроль над границей с Россией на востоке. Русские войска, добровольцы и оружие беспрепятственно попадали в захваченный сепаратистами регион. Украинские власти установили временные заграждения с паспортным и таможенным контролем вдоль идущей зигзагом линии, которая прежде была лишь рисунком на военной карте.

Сотни тысяч мирных жителей оказались разделены выросшей из ниоткуда стеной.

Когда покидаешь последнее украинское КПП и въезжаешь в район под контролем повстанцев, вдоль дороги можно заметить таблички «Внимание! Мины!»

Здесь начинается километровая пробка. Старые «Лады», новые Kia, деревенские автобусы-развалюхи, битком набитые микроавтобусы Volkswagen. Все ждут своей очереди на проезд. В лучшем случае надо запастись терпением на 12 часов под палящим летним солнцем. В худшем случае — на двое суток.

Многие из более двух миллионов украинских граждан, живущих в оккупированных повстанцами регионах, вынуждены проделывать этот путь каждый месяц, чтобы получить пенсию, зарплату, купить продукты и лекарства. Одних только пенсионеров там около миллиона.

Среди них — 89-летняя Тамара Николаевна, она сидит на табуретке в длинной очереди в соцслужбу украинского Краматорска. Измотанная женщина рассказывает, что впервые пересекла линию фронта.

«Позавчера я прождала с шести утра до пяти вечера, прежде чем прошла через КПП. А здесь уже все закрылось».

Ее глаза красны от слез.

«Понимаете, этот конфликт закончится, только если ООН пошлет войска, чтобы они встали между сторонами и удерживали их на расстоянии друг от друга», — вмешивается пожилой мужчина из очереди.

Многие пенсионеры тратят, по меньшей мере, половину пенсии на утомительные многочасовые поездки через линию фронта.

И легче не становится. Как сообщают гуманитарные организации, новое требование об официальной регистрации места жительства в районах под контролем украинских войск на практике означает, что большинство не смогут больше получать пенсии.

Пророссийские повстанцы используют ужесточение правил со стороны Украины в пропагандистских целях, чтобы усилить свою власть в изолированном Донецке. Сами они выплачивают населению пенсии в размере 200 крон в российских рублях, и этих денег едва хватает, чтобы не умереть с голоду.

«Я прекрасно понимают, что киевское правительство не хочет финансировать районы, оккупированные террористами, — заявляет Александр Ворошков из гуманитарной организации SOS-Краматорск, — но это весьма недальновидно. Нам следовало бы показать людям, что они граждане Украины и имеют свои права. В противном случае наше правительство совершает огромную ошибку».

В частях страны под властью повстанцев тоже все устали от войны. Жители Донецка уже выходили на демонстрацию в знак протеста против бесконечного и бесперспективного вооруженного конфликта.

В первой фазе войны многие возлагали надежды на президента России Владимира Путина, который утверждал, что отстоит права русскоязычных граждан в соседнем государстве. Через границу тогда хлынули российские военные, добровольцы, оружие. Некоторые надеялись, что Россия аннексирует Донецкую область, как это случилось с украинским Крымским полуостровом в марте 2014 года.

Их глубоко обманули. Владимир Путин отказался от идеи присоединить бедный и пришедший в упадок регион угольных шахт. Если целью Кремля в восстании на востоке Украины было наложить кровавое вето на будущее Украины в НАТО, то статус-кво войны понятен.

Вот почему повстанческие регионы уже два года находятся в свободном плавании, пока Москва и Киев ведут геополитическую борьбу.

Главные жертвы — мирное население по обе стороны пылающего фронта.

«Народ живет очень бедно. Все как двадцать лет назад сразу после распада Советского Союза», — говорит лидер местной гуманитарной организации «Ответственные граждане» Энрике Менендез (Enrique Menendez).

Пророссийские повстанцы ввели военную диктатуру с массовой пропагандой против Украины. Она ведется с самого начала войны, рассказывает Менендез, который занимался гуманитарной деятельностью в Донецке, пока полгода назад повстанческие власти не вышвырнули его оттуда.

Он опасается, что возможности долгосрочного решения конфликта очень малы. Тлеющая война представляет собой для обеих сторон политический козырь, ответ на любую критику об отсутствии реформ и низком уровне жизни.

«На этой войне никто не рассуждает долгосрочно», — добавляет Энрике Менендез.

Ольга Ярошенко и Сергей Бойкон бегут маленькими шагами, пригнув головы, чтобы скрыться в высокой траве. Слышится еще один взрыв.

Очень близко.

Мы прибавляем скорость. Кукуруза бьет по лицу, наконец, впереди показались ягодные кусты, огород и дом.

Мы останавливаемся лишь под навесом крыши, хватаем ртом воздух.

«В 60-70 метрах», — показывает Сергей.

По его словам, огонь открыт с позиций повстанцев. Теперь последует обязательный ответ с противоположной стороны.

Начинается вечерняя перестрелка, похожая на ливень. Капли этого дождя разлетаются во все стороны. Стреляют все чаще, солнце садится, звуки взрывов сливаются в один сплошной гул.

Мы прислушиваемся, сидя за столом в маленьком домике.

«Вот так каждый вечер», — говорит Ольга.

Она ставит на стол миску клубники.

Бои вопреки перемирию

Война на востоке Украины разразилась в результате народного восстания в Киеве, когда в 2014 году был свергнут пророссийский президент Украины Виктор Янукович.

Россия высадила войска на принадлежащем Украине Крымском полуострове и присоединила регион после спорного референдума.

На востоке Украины пророссийские повстанцы стали захватывать полицейские участки и местные администрации и провозглашать сепаратистские «народные республики».

Вооруженные столкновения ужесточились летом 2014 года, когда на помощь повстанцам в кровопролитных боях с армией Украины пришли российские войска.

В 2015 году стороны подписали так называемый второй Минский договор, провозгласивший перемирие и обозначивший шаги по направлению к политическому решению конфликта.

Позже посыпались взаимные обвинения в нарушениях перемирия. Бои по-прежнему продолжаются. Только в мае 2016 года погибли 36 украинских солдат.

В целом жертвами конфликта стали, по меньшей мере, 9,5 тысяч человек, как сообщает управление комиссара ООН по правам человека. Более двух миллионов гражданских лиц были вынуждены покинуть свои дома.