МСВА : Массовые убийства в Европе. "И это будет продолжаться долго"

Аналитика

Массовые убийства в Европе. "И это будет продолжаться долго"

Теракты и уничтожение социального государства в Европе идут параллельно. В условиях нагнетания страха блокируется способность к сопротивлению. Как писал американский журналист, теоретик коммуникации и пропаганды Уолтер Липпман, «использование террора делает человека подобным ребёнку, отключая рационально-критическую функцию мышления, при этом эмоциональный отклик становится предсказуемым и выгодным для манипулятора. Поэтому контроль за уровнями тревожности личности позволяет контролировать большие социальные группы».

Как мы уже неоднократно писали, и управление миграционными потоками, и террористические акты в Европе являются в руках правящих кругов эффективным средством запугивания населения, играющим крайне важную роль в установлении контроля над «гражданским обществом» в условиях тотальной перестройка социальных и трудовых отношений и окончательного свёртывания социального государства. Параллельно с ликвидацией социального государства происходит демонтаж и правового государства, на смену которому должен прийти полицейский режим, встроенный в систему глобального электронного контроля.

Трагические события в Ницце, как и предыдущие теракты во Франции и Бельгии, с новой силой выявили проблему параллельной власти, действующей внутри государственного аппарата и влияющей определяющим образом на происходящие в обществе процессы. Это касается и национальных силовых структур, подвергающиеся, как все другие государственные институты, такой перестройке, которая при сохранении видимости национального суверенитета, превращает их в инструмент управления со стороны наднациональных центров.
И если экономическая и финансовая глобализация осуществляются открыто и стирание границ в этой сфере является нормой, то реальное сотрудничество в сфере полицейского контроля стараются не афишировать. Ещё в большей степени это касается работы спецслужб, координация действий определённых подразделений которых между странами ЕС, США и Израилем происходит скрыто.

Достаточно вспомнить, какой скандал вызвала в Германии попавшая в СМИ в мае 2015 г. информация о сотрудничестве Агентства национальной безопасности США (АНБ) и федеральной разведслужбы Германии (БНД), помогавшей американцам осуществлять шпионаж в отношении членов правительства стран ЕС и Еврокомиссии. АНБ в течение многих лет следило за «тысячами целей в Европе» с помощью, как пишут СМИ, ничего не ведавшей об этом немецкой разведки.

АНБ целенаправленно предоставляла БНД данные и критерии («селекторы») для осуществления электронного наблюдения за объектами, среди которых оказались европейские политики и коммуникации компаний ЕС. При этом 40 тысяч поисковых запросов от АНБ об объектах слежки противоречили германским или европейским интересам. Закончилось всё тем, что в апреле 2016 г. глава БНД был отправлен в отставку.

Что касается полицейского и судебного сотрудничества по уголовным делам, то ещё в 1976 г. в Европе для борьбы с терроризмом была создана (без подписания соответствующего договора) полусекретная структура — ТРЕВИ (TREVI)], информация о которой вплоть до 1989 г. держалась в тайне. В 1991г. Гельмут Коль предложил создать Агентство европейской полиции по образцу американского ФБР, а на следующие год ТРЕВИ была официально признана Маастрихтским соглашением.

В 1995 г. на базе этой структуры был сформирован Европол в соответствии с Конвенцией о создании европейского полицейского ведомства со штаб-квартирой в Гааге. Амстердамский (1997г.) и Ниццкий (2001 г.) договоры предоставили ЕС новые законодательные полномочия в уголовно-правовой сфере и, отменив упомянутую конвенцию, заменили её юридически обязательным нормативным актом, дальнейший пересмотр которого не нуждается в национальных ратификациях.

В качестве такого акта выступило Решение Совета ЕС от 6 апреля 2009 г. «О создании Европейского полицейского ведомства (Европол)». Обновлённый Европол полностью интегрирован в организационный механизм ЕС и финансируется из его общего бюджета. Кроме обмена информацией и технического анализа, касающегося трансграничной преступности, он занимается поддержкой полицейских служб и других репрессивных органов стран-членов и облегчает их сотрудничество в борьбе против организованной преступности, терроризма и «других тяжких форм преступности».

Наряду с этим сотрудничество происходит в рамках Евроюста (координация работы национальных прокуратур), Европейской судебной сети по уголовным делам (контактные пункты для получения информации) и Информационной системы Шенгена.

Однако после терактов во Франции и в Бельгии и в связи с резким обострением миграционной ситуации в Европе Еврокомиссия и сторонники сильной Европы стали активно продвигать идею создания «европейского ФБР» — единой правоохранительной и разведывательной службы, которую до сих пор отвергает целый ряд европейских правительств.

Речь идёт:

— о создании независимой Европейской прокуратуры (вместо Евроюста), обладающей полномочиями в сфере трансграничной преступности;
— об усилении оперативных средств Европола;
— о создании Европейского разведывательного агентства;
— об утверждении европейского уголовного права, которое касалось бы наиболее тяжких (европейских) преступлений или преступлений трансграничного характера;
— о принятии европейского уголовного кодекса.

Два первых пункта, считается, можно реализовать в краткие сроки, а остальные – в долгосрочной перспективе.

Первостепенным же стал вопрос о создании европейского регистра персональных данных для пассажиров воздушного транспорта PNR («Passenger Name Record»), который позволил бы странам-членам использовать базы данных из 19 пунктов, хранящихся европейскими аэрокомпаниями на всей территории ЕС. Предложение это был выдвинуто Еврокомиссией ещё в 2011г. и стало плодом долгой юридической и дипломатической баталии между ЕС и США, которые после теракта 11.09 потребовали от европейцев передачи данных на пассажиров трансатлантических рейсов.

В 2012г. по настоянию США Европарламент ратифицировал американо-европейский договор PNR, в результате чего сложилась такая ситуация, при которой страны ЕС, чтобы обменяться между собой данными о пассажирах, делают это не напрямую, а через США.

Ненормальность такого положения и стало для сторонников интеграции лишним доводом в пользу системы PNR, проект о которой в 2013 г. был, однако, заблокирован в Европарламенте комиссией по гражданским свободам, юстиции и внутренним делам, оценившей её как покушение на неприкосновенность частной жизни.

Действительно, «сотрудничество» в сфере полицейского контроля в Европе было всегда затруднено тем, что европейцы, в отличие от американцев, с большим трудом отказываются от своих политических свобод, прав на личную жизнь и социальных завоеваний. И в первую очередь это касается Франции с её специфической политической культурой, хуже всех приспособленной к реалиям нового «цифрового мира».

Непримиримый французский дух, всегда использовавшийся элитами для сотрясения устоев традиционного общества, сегодня оказывается препятствием для строительства электронного концлагеря. Французы оказались ещё способными на организованные выступления и против «браков» извращенцев, и в защиту социального государства благодаря сохранившим своё влияние профсоюзам. А систему PNR была ими охарактеризована как «слежка за всеми гражданами ЕС под предлогом наблюдения за террористами».

Поэтому французские власти, наиболее активно продвигающие идею PNR и «европейского ФБР», особенно изощрённы в своих речах и особенно последовательны в своих действиях. Их доводы заключаются в том, что, создавая зону свободного передвижения, ЕС расширил территорию как легальной, так и криминальной деятельности, и борьба с терроризмом не может быть успешной, пока ЕС не обладает общеевропейскими средствами противостояния. Для этого необходимо сформулировать новую доктрину «равновесия между свободой и безопасностью».

Пока что европейское право сконцентрировано на принципе свободы и личных прав и предоставляет заниматься полицейским контролем национальным правительствам, что даёт повод постоянно упрекать Брюссель в его неспособности отвечать на современные угрозы. Ответом на них должно быть создание общей европейской уголовной политики, которая только и обеспечит реальную безопасность европейских граждан.

Но для этого страх перед террором должен пересилить приверженность личным свободам.

***
Начиная с войны в Ливии и в Сирии, в разжигании которых французское правительство приняло активное участие, правящие круги Франции нагнетали обстановку и раскручивали тему джихада как главной угрозы национальной безопасности. Шло это в условиях активного поощрения и поддержки с их стороны боевиков, боровшихся против режима Каддафи и правительства Асада.

Вслед за Саркози, назвавшим теракты «войной цивилизаций», премьер Мануэль Вальс внушает французам, что они живут в осаждённой крепости. Он не перестаёт повторять, что «мир изменился», что «отныне угроза есть везде» и что «против французов ведётся война, которую нельзя проиграть». Цель этих действий – заглушить острые социальные конфликты и перевести недовольство французов в религиозно-этническую сферу и фактически воспроизвести в стране ближневосточную модель противостояния сионизм—исламизм, реализованную в Израиле.

Как известно, с самого момента своего основания это государство, почти постоянно живущее в условиях чрезвычайного положения, в целях выживания во враждебном окружении сделало акцент на разведке и тайных операциях. Разведывательное сообщество Израиля находится в центре стратегии безопасности и формируется вокруг трёх главных служб, каждая из которых имеет свои собственные чёткие функции. Шин Бет или Шабак, подчинённая премьер-министру, отвечает за внутреннюю безопасность (контрразведка и борьба с терроризмом).

Моссад — внешняя разведка, занимающаяся разведывательными операциями за рубежом и акциями по уничтожению террористов за пределами Израиля. И Аман — военная разведка, главная служба сообщества, численность которой превосходит численность самых крупных европейских служб. Она занимается разведкой в вооруженных силах арабских стран, руководит разведкой всех трёх родов войск, отвечает за космическую разведку, занимается электронной разведкой и цензурой. Все эти организации координируются в свою очередь Комитетом руководителей спецслужб (ВАРАШ), во главе которого по традиции стоит директор Моссад.

Особая роль разведки обусловила такую особенность политической жизни Израиля, что большинство руководителей, а также значительная часть политического класса являются выходцами из спецслужб или какое-то время были с ними связаны (Ицхак Шамир работал в Моссад 17 лет, Ариэль Шарон руководил спецподразделением 101, занимающимся физическим устранением врагов Израиля, Ципи Ливни работала в Моссад, Бениамин Натаньягу — бывший офицер диверсионно-разведывательного подразделения Сайерет Маткаль). Также здесь не существует привычного для других стран антагонизма между разведкой и дипломатией.

Эту модель полувоенного государства нынешние правящие круги Франции взяли за образец, постепенно превращая страну в осаждённую крепость. Надо отметить, что важным фактором этого являются особые отношения, существующие между ними и Представительным советом еврейских учреждений Франции (CRIF), выражающим интересы международного сионистского лобби. CRIF в частности, давно добивается введения цензуры в интернете и требовал распространения на него чрезвычайного положения, которое было введено во Франции после терактов, а также значительного расширения штата правительственной платформы по борьбе с киберпреступностью.

Главное же для него – добиться стирания границ между антисемитизмом и антисионизмом, которое приведёт к запрету любой критики Израиля.

Особенно близок к CRIF премьер-министр М.Вальс, ратующий за жёсткие методы контроля над обществом и чётко ориентирующийся на ось Вашингтон-Тель-Авив, будучи абсолютно приверженным Израилю, о чём красноречиво говорят его слова: «В моих повседневных обязанностях и в моей жизни, что бы я ни совершал, я стараюсь всё делать так, чтобы мой скромный камень был вложен в строительство Израиля».

Крепкие связи Вальса с сионизмом обусловлены, в частности, его 30-летней дружбой со Стефаном Фуком и Алэном Бауэром. Первый является специалистом по коммуникациям и входит в руководство CRIF, а второй – криминалист, министр по национальной безопасности при Саркози, также близкий к CRIF и тесно сотрудничающий с американскими и израильскими спецслужбами.

За два года правления Франсуа Олланда и Мануэля Вальса власти значительно продвинулись на пути создания в стране полицейского государства. 13 ноября 2014 г. в разгар антиисламской пропаганды во Франции в ускоренном порядке был принят внесённый МВД антитеррористический закон, введший серьёзные ограничения свободы передвижения, выражения, коммуникации и информации – он стал самым жёстким из всех, которые до этого знала страна.

3 октября 2015 г. после теракта в редакции Charlie Hebdo, следствием которого стала шумная антиисламистская кампания, вступил в силу принятый ещё в июле месяце закон о сборе разведданных, во многом воспроизводящий американскую систему массовой слежки и прозванный поэтому «французским Патриотическим актом». Этот закон вызвал во Франции острую критику специалистов, которые оценили его как вторжение в частную жизнь и ограничение демократических прав французских граждан.

Будучи совершенно неэффективным в борьбе с терроризмом, он направлен фактически против тех, кто критикует политический курс правительства — что было крайне актуально в условиях подготовки к подписанию соглашения о ТТИП. В соответствии с ним, внедряются новые технологии слежки и получения информации, включающие снятие её с «чёрных ящиков», установленных у интернет-провайдеров; премьер-министр получает право санкционировать навязчивые меры слежки, цели которых широко и плохо обозначены; вместо судебной инстанции создаётся новый контролирующий орган («Национальный комитет по контролю за методами сбора разведданных»), обладающий более широкими полномочиями по выдаче разрешений для сбора данных и т.д.

Радикальные изменения произошли после теракта 13 ноября 2015 г. Президент Ф.Олланд заявил, что страна находится в состоянии войны, это повторил и Н.Саркози, подчеркнувший, что война эта будет длиться долго и необходимо приспособить к этой крайне драматической ситуации внешнюю политику страны, а также радикальным образом усилить политику внутренней безопасности и поместить под наблюдение 11,5 тысяч подозрительных лиц, надев на них электронные браслеты, а также создать «центры по дерадикализации» (для «тех, кто может впасть в экстремизм») и не оставлять во Франции тех, у кого двойное гражданство.

Главным же инструментом ужесточения контроля стало введение на следующий день после теракта чрезвычайного положения (на 12 дней), которое за всю историю Франции вводилось 5 раз (последний – в 2005 г при Саркози во время острых столкновений в столичных пригородах). Оно позволяет запрещать передвижение людей и машин и регламентировать пребывание в определённых местах; запрещать доступ в учреждение лицам, могущим каким-либо образом помешать деятельности публичных властей; предписывать не покидать место пребывания любому, чья деятельность может быть опасной для общественного порядка; временно закрывать места собрания; предпринимать меры по контролю за СМИ и др.

***
Но дело не ограничилось простым введением чрезвычайного положения. 20 ноября по предложению президента это положение было продлено на три месяца специальным законом, введшим, кроме того, важные изменения в прежний закон о чрезвычайном положении 1955г. Он расширил его применение и предоставил исполнительной власти дополнительные чрезвычайные полномочия, которые можно использовать не только для борьбы с терроризмом.

Расширен режим домашнего ареста, который распространяется не только на тех, чья деятельность представляет угрозу, но и на любого, «в отношении кого существуют серьёзные причины думать, что его поведение представляет угрозу для безопасности и общественного порядка» (что это за причины, не разъясняется). Режим точечных обысков может осуществляться без предварительного согласия юридических инстанций, разрешается блокирование сайтов интернет и страниц социальных сетей, которые выражают поддержку терроризму, а также роспуск организаций и объединений, которые могут представлять угрозу для общественного порядка, при этом позволено очень широкое толкование таких объединений...

«Третий Рим»
28.07.2016

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Далее