Чего добивается Михаил Саакашвили

Михаилу Николозовичу удалось спровоцировать Петра Порошенко на ответные действия. Тот, как заявила Юлия Тимошенко, дал указание задержать отправление поезда «Интерсити» из польского города Перемышль до тех пор, пока пассажир без украинского гражданства не сойдет на перрон. Пассажир не двинется с места — это понятно, а ссаживать его польская полиция не имеет оснований. Как бы события не развивались дальше, очевидно, что Саакашвили на Украину не попадет — уж что-что, а предотвратить его прорыв через границу у пограничников и Службы беспеки ресурса хватит.

Для чего вообще понадобилась вся эта клоунада отставной козы барабанщику, которому ведь на самом деле так и не удалось сколько-нибудь заметно войти закрепиться в политическом пространстве Украины? Основными действующими игроками он все равно воспринимается как явление чужеродное и временное, не заслуживающее серьезного внимания. Понятно, что к нынешнему его демаршу приковано внимание сотен глаз, и некоторые украинские политики совсем не прочь оказаться в центре грандиозного шухера. Отказ во въезде в страну по указанию первого лица — не вызывает сомнения, что он очень внимательно и наблюдает за ходом событий, и активно в него вмешивается — моментально уравнивает Саакашвили с его оппонентом — президентом Порошенко.

Логика здесь очень простая. Если украинский президент кому-то перекрывает возможность вернуться на Украину, значит, он этого кого-то всерьез опасается. Этот кто-то, в глазах главы  украинского государства, является полноценным, дееспособным и равнозначным ему конкурентом, который представляет реальную угрозу киевскому режиму. Именно за тем, чтобы стать обладателем этого статуса, Михаил Николозович отправился в нынешний поход. Будучи выпровожен с польско-украинской границы обратно в Польшу, он достигает сразу двух целей. Во-первых, кладет темное пятно на репутацию Порошенко. И сам Саакашвили, и вся нынешняя оппозиция не преминет воспользоваться ситуацией, чтобы объявить украинского лидера тираном, который боится открытой схватки с политическими соперниками, предпочитая убирать их с поля неконвенциональными методами.

Во-вторых, беглый грузинский политик становится одним из лидеров украинской оппозиции — теперь уже в изгнании. В свое время он попытался провернуть такую же комбинацию, чтобы влиять на положение дел в Грузии, но там ему хорошо знают цену и при отсутствие серьезной электоральной поддержки он не сумел войти второй раз в знакомые воды. Поскольку на нынешней Украине политика является итогом уличного террора нацистских группировок и лабораторных упражнений отдельных маргинальных персонажей — то есть она мало связана с электоральными настроениями, то в ней возможны любые, самые странные махинации и сочленения.

Создать за границей некий оппозиционный украинский центр, чтобы собирать средства на свержение режима — задача беспроигрышная, поскольку энтропия на Украине будет лишь возрастать, равно как в обязательном порядке будет расти и недовольство властью. Еще слегка балансирующая между различными группами интересов команда Порошенко подвергнется атакам со всех сторон — и нацистов, и евроинтеграторов. В этой ситуации Саакашвили может со своей европейской структурой занять какую-то довольно серьезную и влиятельную нишу, учитывая его многочисленные связи в Америке и Евросоюзе. Скорее всего, он рассчитывает на роль медиатора, посредника между украинскими оппозиционными силами и западными политическими элитами, до которых он будет исправно доносить все жалобы на Порошенко. В перспективе, если его помощь окажется действенной, он вправе рассчитывать на благодарность в случае ухода нынешнего главы государства.

В этом смысле поход уже удался. Саакашвили удалось привлечь внимание к собственной персоне и вынудить реагировать на его действия верховную власть. Однако все расчеты, имеющие в виду сколько-нибудь отдаленные перспективы могут в одно мгновение рухнуть, поскольку ситуация на Украине предсказуема только в одном смысле — она будет ухудшаться. А вот что касается выборов, цивилизованной процедуры смены власти — здесь все размыто, вероятность же нового государственного переворота совсем не исключена — для этого представляет собой поле неограниченных возможностей.