Американский социальный антрополог Джеймс Скотт доказывает, что советская коллективизация 1930-х имела корни в американской индустриализации сельского хозяйства. В начале ХХ века в США появляются хозяйства с десятками тысяч га, основанные на наёмном, а не фермерском труде. Глядя на эти хозяйства, большевики тоже захотели устроить у себя «фабрики зерна». Первые зерновые совхозы в СССР на сотнях тысяч га в 1928-30 годах сделали американцы. Агрономы из США Джонсон и Езекиэл писали: «Коллективизация стоит в порядке дня истории и экономики. С политической стороны мелкий фермер или крестьянин является тормозом прогресса. Русские первыми ясно поняли это и приспособились к исторической необходимости».
Джеймс Скотт — живой социальный антрополог, профессор Йельского университета, где с начала 1990-х руководит специальной программой аграрных исследований. Он давно исследует взаимосвязь аграрных практик и типа государств. Скотт одним из первых ввёл в оборот название специальности «экономический антрополог». Блог Толкователя
в статье «Выращивание зерна вызвало к жизни государство»
приводил исследование Скотта о том, что «Зерновые культуры в наибольшей степени способствуют концентрации производства, сбору налогов, хранению и нормированию. Формирование государств становится возможным только тогда, когда в пищевом рационе преобладают несколько одомашненных зерновых культур».
Одна из самых известных книг Скотта «Благими намерениями государства». Мы приводим из неё в ознакомительных целях отрывок, в котором рассказывается, как советская коллективизация 1930-х имела в технологическом плане американское происхождение.
Американский «совхоз» в Монтане
«Высокий накал энтузиазма в связи с применением индустриальных методов в сельском хозяйстве в Соединённых Штатах наблюдался примерно с 1910 года по конец 1930-х годов. Основными носителями этого энтузиазма были молодые специалисты, сельскохозяйственные инженеры, находившиеся под влиянием тех или иных течений их прародительской дисциплины, промышленной инженерии, а более конкретно — под влиянием доктрины Фредерика Тейлора, проповедующего повременное изучение движений. Они пересмотрели понятие сельского хозяйства как «фабрики продовольствия и волокна».
Тейлоровские принципы научной оценки физического труда, имеющие целью свести его к простым, повторяющимся операциям, которым мог бы быстро научиться даже неграмотный рабочий, могли достаточно хорошо работать в условиях фабрики, но их применение к разнообразным и изменяющимся требованиям сельского хозяйства было сомнительно. Поэтому сельскохозяйственные инженеры и обратились к тем сторонам хозяйственной деятельности, которые было легче стандартизировать. Они пытались более рационально расположить корпуса ферм, стандартизировать механизмы и инструменты и обеспечить механизацию обработки основных культур.
(Съёмки зернового хозяйства Кемпбелла в Монтане, начало 1920-х)
Профессиональное чутьё сельскохозяйственных инженеров привело их к попытке скопировать, насколько это было возможно, черты современной фабрики. Это побудило их настаивать на увеличении масштабов типичного хозяйства, так, чтобы оно могло вести массовое производство стандартной сельскохозяйственной продукции, механизировать свои операции и таким образом, как предполагалось, значительно уменьшить стоимость единицы продукции.
Модернистское доверие к внушительным масштабам, централизации производства, стандартизированной массовой продукции и механизации определяло собой всё в ведущем секторе промышленности, и верилось, что те же принципы сработают не хуже и в сельском хозяйстве. Много сил пришлось приложить, чтобы проверить это убеждение на практике. Возможно, самым смелым оказалось хозяйство Томаса Кемпбелла в штате Монтана, начатое в 1918 году. Оно было индустриальным в нескольких аспектах. Акции хозяйства были проданы с помощью проспектов акционерного общества, описывающего предприятие как «индустриальное чудо», 2 млн. долларов с населения помог собрать финансист Дж.П.Морган.
Корпорация сельского хозяйства штата Монтана была гигантским хозяйством по производству пшеницы, занимавшим 95 тыс. акров земли (около 40 тыс. га — БТ), большая часть которой арендовалась у четырёх местных индейских племён. Несмотря на частную инвестицию, предприятие никогда не получило бы землю без помощи и субсидий от Министерства внутренних дел и от Министерства сельского хозяйства США.
(Работники зернового хозяйства Кемпбелла в Монтане, начало 1920-х)
Объявив, что ведение сельского хозяйства приблизительно на 90% является инженерным делом и только на 10% — самим сельским хозяйством, Кемпбелл приступил к стандартизации как можно большего количества операций. Он выращивал пшеницу и лён, две выносливые культуры, нуждающиеся только в небольшом уходе между посадкой и урожаем. В первый год Кемпбелл купил 33 трактора, 40 сноповязалок, 10 молотилок, 4 комбайна и 100 вагонов, большую часть года в хозяйстве работали приблизительно 50 человек, а в страду он нанимал 200 человек.
Американцы конструируют советские колхозы
В 1930 году Мордехай Езекиэл и Шерман Джонсон в 1930 году выдвинули идею «национальной корпорации сельского хозяйства», которая объединит все фермы. Корпорация должна была стать объединённой и централизованной по вертикали и была бы «способна развозить сельскохозяйственное сырьё по всем индивидуальным хозяйствам страны, устанавливать цели производства и нормы, распределять машины, рабочую силу и капиталовложения и перевозить продукцию хозяйств из одного региона в другой для обработки и использования». Обладая поразительным подобием индустриальному миру, этот организационный план предлагал своего рода гигантскую конвейерную ленту.
Джонсон и Езекиэл писали: «Коллективизация стоит в порядке дня истории и экономики. С политической стороны мелкий фермер или крестьянин является тормозом прогресса. Формально он так же отошёл в прошлое, как и механики-кустари, которые когда-то собирали автомобили вручную в небольших деревянных сараях. Русские первыми ясно поняли это и приспособились к исторической необходимости».
За этими восхищенными ссылками на Россию было определённо меньше политической идеологии, чем разделяемой веры в высокий модернизм. Эта вера была укреплена ещё кое-чем по заказу высокомодернистской обменной программы. Очень многие российские агрономы и инженеры приехали в США, которые они считали Меккой индустриального сельского хозяйства. Их образовательное путешествие по американскому сельскому хозяйству почти всегда включало посещение Корпорации Кемпбелла сельского хозяйства штата Монтана и М.Л.Уилсона, который в 1928 году возглавлял факультет сельскохозяйственной экономики в государственном университете штата Монтана и позже стал высокопоставленным чиновником в Министерстве сельского хозяйства при Генри Уоллесе. Русские были так восхищены хозяйством Кемпбелла, что обещали дать ему 1 миллион акров земли (400 тыс. га — БТ), если он приедет в Советский Союз и продемонстрирует свои методы ведения сельского хозяйства.
Не менее оживлённым было движение и в обратном направлении. Советский Союз нанимал американских техников и инженеров для оказания помощи в разработке различных отраслей советского индустриального производства, включая производство тракторов и другой сельскохозяйственной техники. К 1927 году Советский Союз закупил 27 тысяч американских тракторов. Многие из американских визитеров, как Езекиэл, восхищались советскими совхозами, которые к 1930 году создавали впечатление, что крупномасштабная коллективизация сельского хозяйства возможна. Американцев впечатляли не только значительные размеры совхозов, но также и тот факт, что технические специалисты — агрономы, экономисты, инженеры, статистики — казалось, развивали российское производство по рациональным и эгалитарным направлениям. Обвал Западной рыночной экономики в 1930 году укрепил привлекательность советского эксперимента. Гости, проехавшие по разным направлениям Россию, вернулись в свою страну, полагая, что видели будущее.
Как доказывают историки Дебора Фицджеральд и Льюис Файер, привлекательность, которую имела коллективизация для американских сельскохозяйственных модернистов, имела мало общего с марксистской верой или привлекательности самой советской жизни. «Это происходило потому, что советская идея выращивать пшеницу в индустриальных масштабах и индустриальным способом была родственна американским предложениям о том, какое направление следует выбрать американскому сельскому хозяйству», — писали они. Советская коллективизация предоставила этим американским наблюдателям огромный демонстрационный проект, лишенный политических неудобств со стороны американских учреждений.
То есть американцы рассматривали гигантские советские хозяйства как огромные экспериментальные станции, с помощью которых американцы могли испытать большинство своих радикальных идей увеличения сельскохозяйственного производства и, в особенности, производства пшеницы. Многие стороны дела, о которых им хотелось узнать больше, просто не могли быть опробованы в Америке, частично потому, что это стоило бы слишком дорого, частично потому, что у них не было в распоряжении подходящего большого фермерского участка, а частично потому, что многие фермеры и хозяйства были бы обеспокоены смыслом этого экспериментирования. Надежда была на то, что советский эксперимент будет значить для американской индустриальной агрономии приблизительно то же, что значил проект управления ресурсами долины Теннеси для американского регионального планирования: испытательный полигон и возможная модель для выбора.
Хотя Кемпбелл не принял советское предложение создать обширное демонстрационное хозяйство, другие сделали это. М.Л.Уилсону, Гаролду Уэйру ( который имел большой опыт работы в Советском Союзе) и Ги Риджину было предложено спланировать огромное механизированное хозяйство, специализирующегося на пшенице и располагающегося приблизительно на 500 тыс. акрах (200 тыс. га — БТ) целинной земли. Уилсон писал своему другу, что это было бы самое большое механизированное хозяйство по производству пшеницы в мире. Они распланировали всё расположение хозяйства, применение рабочей силы, потребность в машинах, севооборот и жёстко регламентированный план работы в гостиничном номере Чикаго за две недели в 1928 году.
Гигантский совхоз, который они основали около Ростова-на-Дону, на расстоянии тысячи миль к югу от Москвы, содержал 375 тыс. акров (150 тыс. га — БТ) земли, которые должны были быть засеяны пшеницей.
Коллективизация как «высокий модернизм»
Если движение к сплошной коллективизации непосредственно вдохновлялось стремлением партии захватить землю и посеянные на ней сельскохозяйственные культуры раз и навсегда, то это намерение было пропущено через линзы высокого модернизма. Хотя большевики могли расходиться во мнениях относительно способов достижения этого, они действительно были уверены, что точно знают, как в результате должно выглядеть сельское хозяйство, их понимание было настолько же зримым, насколько оно было научным.
Современное сельское хозяйство должно быть крупномасштабным, чем больше, тем лучше, оно должно быть высоко механизированным и управляться в соответствии с научными тейлористскими принципами. Самое главное, земледельцы должны походить на высококвалифицированный и дисциплинированный пролетариат, а никак не на крестьянство. Сталин сам, ещё до практических неудач, дискредитировавших веру в гигантские проекты, одобрял коллективные хозяйства («фабрики зерна») площадью от 125 тыс. до 250 тыс. акров, как в описанной ранее американской системе.
